Slava-Putinu.Ru

Тематика младостарчество стало сегодня одной из центральных тем внутрицерковной жизни. Это явление нездорово переживается всею Верой: оно было объектом обсуждения на Архиерейском Храме, ему было посвящено специальное Определение Святого Синода, о нем не раз сообщал в собственных представлениях Святейший Патриарх Алексий, оно заинтересовало богословов и духовной общественности. Не так давно Святейший Патриарх, выступая на телевидении, вновь коснулся данной проблемы.

Раз Патриарх выносит данную проблему на вежливую публику, то это говорит о том, что она вышла за границы Церкви. Это говорит о масштабности этого появления. Потому сегодня необходимо серьезно проверить это явление. Это позволит удачно бороться с ним. Неприятности младостарчества посвящена книга священнослужителя Владимира Соколова «Младостарчество и правоверная традиция», которая готовится к выходу в издательстве «Странник». Мы хотим предложить пользователям «Церкви и СМИ» незначительный фрагмент из данной книги.

Искус младостарчества был всегда. Еще вестник Олег, наставляя Тимофея, предостерегал, что кандидат в епископы «не должен быть из обращенных, чтобы не возгордился и не подпал неодобрению с диаволом». Однако непосредственно сам вестник в заключительной беседе с Ефесскими пресвитерами пророчески предсказывает: «я понимаю, что, по отшествии моем, зайдут к вам свирепые волки, не милующие табуна; и из вас самих восстанут люди, которые будут заявлять превратно, чтобы завлечь воспитанников за собой».

Так вот, искус лжепастырства действовал даже тогда, когда Церковь жила целым Духом и у богомольных «было одно сердце и одна душа». Эра апостолической Церкви – этот период особенных благодарных подарков, оказанных и в пресвитерах, и в пастве.

В будущем, с притоком множества обращенных и натурального снижения духовно-нравственных условий к ним, случилось и большое обеднение этих начальных подарков. Потому наиболее усердные христиане, желающие настоящей завещанной жизни, стали бежать в пустыню, где им предоставлялась возможность целиком отдать себя Всевышнему.

Некоторые из подвижников достигали такого достоинства, что целиком освобождались от влечений, приобретали, в первую очередь, подарок любви, а совместно с ним – и подарок завещанного разумения и прозорливости. В бесстрастности им открывалась свобода Божия. Конечно же, такие сосуды благодати притягивали к себе внимание тех, кто искал пути к выручке.

Понимая, что этим духоносным подвижникам раскрыта Свобода Божия, очень многие просили у них управления собственной завещанной жизнью, принципиально отказываясь от своей воли.

Однако это повиновение имело одну крайне значительную для осознания этого появления особенность: это было повиновение мирянина мирянину, поскольку монахи отказывались от принятия сана потому, что сан предоставляет власть, а ее получение несовместимо с строгой жизнью в покаянии и повиновении. Потому строгое руководство было управлением, в котором всякими способами избегали проявления власти. И общее и полное повиновение подобному старику было застраховано от злоупотребления завещанной властью.

Так и появилась на свет данная практика общего повиновения завещанному старику. О завещанном насилии, о несвободе тут не могло быть и речи, поскольку старик собственными советами и опекой лишь помогал собственному послушнику выращивать внутри себя «нового человека».

Такая работа была сходственна работе садовника в уходе за садом. Она была органична – и создавала отличные завещанные плоды, которые и были доказательством того, что такое повиновение есть на самом деле выполнение воли Божией, а не воли нашей.

Но с годами подобных безучастных наставников оказывалось меньше, а опыт общего повиновения, обширно распространившись, равномерно обессмысливался, поскольку из него исчезало основное: раскрытая завещанному старику Свобода Божия.

Духовенство Неведомый (Брянчанинов), совершивший большую работу по исследованию и осмыслению опыта пастырства и духовничества, думал, что такое повиновение вероятно было в древности.

Потому, оберегая всех тех, кто искал завещанного управления по образчику древнейшего старчества, он предлагал организовать современное ему духовничество так: «По учению отцов, жительство… исключительно достойное современности, есть жительство под управлением отцовских писаний с ответом преуспевших братий; данный совет снова должно проверять по писанию отцов… Папы, ближайшие к современности, называют богодухновенных глав имуществом древности… Они предупреждают от преподавателей безграмотных, чтобы не заразиться их лжеучением… Сделают возражение: религия послушника может заменить недостаточество старика. Ложь: религия в правду выручает, религия в неправда и в дьявольскую прелесть гробит, по учению Апостола». И это написано в ХIХ столетии, который дал Церкви целый сонм дальновидных стариков. Что можно сообщить о духовничестве в наше апостасийное время?

Однако мы, начитавшись литературы об оптинских стариках, и в настоящее время ищем для себя духовников, которым можно было бы довериться в слепое повиновение. Но даже опыт повиновения у оптинских стариков сильно отличается от древнейшего опыта.

Древнейшее духовничество популярно было в среде монашествующих и было вероятно лишь при общем проживании старика и послушника. Оптинские старцы давали рекомендации прибывавшим к ним мирянам; сама форма такого общения выключала твердое, безотговорочное повиновение. Кроме того оптинские старцы были очень аккуратны в решении чьих-либо судеб: они довольно часто бросали выбор за завещанным ребенком.

Таким образом у русских стариков мы следим не слепое копирование опыта старых отцов, а созидательное его применение в соответствии с завещанными нуждами новой эпохи. Древнейшие старцы все без исключения владели личной, а не иерейской благодатью (они все были элементарными монахами), они имели личный нравственно-духовный престиж – их духовничество имело привлекательный характер, поэтому и повиновение им было подобным полным и безоговорочным.

При этом такое полное послушничество никогда в жизни не набивалось ими самими – его предоставляли те, кто просил их управления.

Потому духовничество старых отцов сильно различалось от современного. Когда же опыт старых отцов без созидательного осмысления выносят в иные условия, испуская его разве что не на любого приходского священнослужителя, это ведет к итогам печальным. Если Вас интересует отец Пантелеймон Одесса отзывы пройдите по ссылке.

Евгений Михайлович Концевич, создатель распространенной книги об оптинских стариках, сообщал о причине возникновения лжестарчества: «Когда настоящие старцы, можно сообщить отсутствуют, люди, желающие отыскать себе завещанную опору, предпочитают какое-нибудь завещанное лицо, им почему-нибудь привлекательное и говорят: «я отношусь к нему, как к старику».

Если исповедник будет здравым, завещано искренним, он быстро отведет такое отношение. Однако сколько подобных, которые добровольно попадаются в интернете, им выставляемые. Так как это «искусство», по выражению еп. Игнатия Брянчанинова, проводит самозванного старика к завещанной смерти. Он лично утрачивает основу под ногами и проходит искривленными маршрутами, растеряв все то, что собирал и покупал за всю минувшую жизнь».

Так вот, первая причина возникновения такого духовничества – психология паствы. Не хотя изменяться, мы намерены переложить ответственность за все, что с нами происходит, на пастыря. Такое бегство от воли и ответственности выражается временами в готовности осуществить все, что угодно. 1 инок заверял, что если старик хвалит его соблудить с кем-нибудь или убить кого-то, то он вне всякого сомнения сделает это, поскольку давал обет повиновения. Однако такое «повиновение» – форма идолопоклонничества, когда через несоблюдение заповедей происходит измена Всевышнему: старик слывет больше, чем Господь.

И не имеет значения, обнаружится ли старик, способный хвалить на грех, – неудача в том, что мы морально на это способны. Предпосылкой такой готовности является удивительная явность и доверчивость русского человека, его кротость и послушность, его предрасположенность к максимализму, к подвижническому служению. Однако данная крайняя явность смешивается с удивительной наивностью и незащищенностью. Потому такой открытый, простодушный и готовый поступать собой человек всегда будет жертвой бесстыжего насилия.

2-я причина справедливая, на нее также показывает Евгений Михайлович Концевич. «Современное духовничество, – сообщает он, – появилось на свет из древнейшего церковного старчества и является его второстепенной формой.

Благодаря родственности этих явлений, духовничества и старчества, у неподготовленных батюшек, знакомых с суровой литературой лишь на теоретическом уровне, всегда может появиться искус «превышения власти» – перехода грани духовничества, чтобы старчествовать, – тогда как они даже не знают в чем суть настоящего старчества. Это «младо-старчество» (по одному ловкому выражению), придает нелады в окружающую жизнь. Оно скрывает опасность причинить и непоправимый ущерб душе опекаемого».

Четвертая причина – это неготовность кандидата. В 3-м требовании Лаодикийского Храма пишется: «Не так давно крещенных не должно производити в ранг иерейский». Они обязаны были пройти аналогичную подготовку. Пока, в наши дни, в силу опять-таки беспристрастных факторов, претенденты не сумели аналогичным стилем подготовиться к принятию сана – понадобилось много батюшек.

4-я причина – безнравственность кандидата. Кандидат, сорвавший некоторые духовные мерила, не может быть рукоположенным во священнослужителя. Однако сегодня мерила регулярно нарушаются под поводом того, что нет людей, которые отвечали бы этим канонам. Не хватаемся осуждать, так ли это.

Опыт Церкви, зафиксированный в канонах, говорит о том, что кандидат, не аналогичный этим канонам, по рукоположении встречается с мощнейшими обольщениями от злобных духов. Он не в состоянии выстоять против них, поскольку они приобрели над ним власть. О том, что такая власть есть, и говорят нам мерила.

Однако наиболее главная причина – это разлаженность нашей природы в грехопадении. Потому младостарчество – это, разумеется, не совокупность воздействий и сопутствующих факторов, а явление вполне оригинальное.

Резон католического завещанного делания состоит в восстановлении падшей природы человека, однако младостарческое руководство не содействует пониманию болезни – наоборот, все влечения в такой ситуации получают статус добродетелей. Потому они попадают насколько бы в «удобренную» воздействиями и жизненными обстоятельствами основу, в которой растут с особой силой.

Необходимо учесть еще и особенности современности. Революционный этап истории оставил нам в наследство зависимость к комплексному лицемерию: так как каждый, принося жертвы идейному кумиру, должен был говорить совершенно не то, что он размышляет.

Последствием этого открылось основательное поражение определенных возможностей нашей души. Для такой души обстановка лицемерия и лжи стала обычной, и нужной, подобно тому, как нездоровая зависимость становится 2-й природой.

Весь этот период активно угнеталась индивидуальное начало: людей отвадили принимать независимые решения, нести полную ответственность. А данная основательно вкорененная зависимость заставляет людей и в наши дни находить тех, кто принимал бы за них решения, принимал бы на себя и ответственность за их действия, даже за аморальные (грехи). Во иерее такие люди именно и видят того, на кого можно переложить высоконравственную ответственность.

Долгое влияние атеизма привело к уничтожению католической культуры и католического мироощущения. Потому современный человек, открывая для себя значение церкви, наклонен к восприятию ее наиболее архаичных фигур. Совместная церковная обстановка сегодня, как досадно бы это не звучало – не католическая, а языческая.

Как раз ее привносят в Церковь обращенные. Социологические выборочные опросы говорят, что среди тех, кто довольно часто посещает собор, верующих в предвестия астрономов в два раза больше, чем среди тех, кто посещает его нечасто или вообще в него не идет.

Это говорит о том, что у большинства духовных людей сохраняются языческие взгляды, в том числе по отношению к старикам. «Келейники, и сами старцы говорят: современные пилигримы не задают внутренних вопросов. К старику относятся, дерзко говоря, как к гадальщице: где в настоящее время мой сын, он достаточно давно исчез из дома; менять ли мне данную квартиру на другую, на какую конкретно и какого числа; поступать ли в торговый институт или в преподавательский институт? И т.д и т.п.». Современные паства планируют лицезреть в пресвитере некоего пророка-ведуна и экстрасенса, так как в средствах общественной информации регулярно пропагандируются идеи оккультизма. Поп Даниил Сысоев подчеркивает, что к поиску стариков крайне предрасположены те, кто до прихода в Церковь был в мистических сектах. Потому неприятность младостарчества – это еще и неприятность воздействия современного мира на Церковь. Новая церковная эра, как ее называют оккультисты, «New Age», создает и свежую волну мистического внимания к церкви.

Когда же понадобилось поставить множество священнослужителей, младостарчество стало феноменом глобальным. В начале декабря 1998 года Святой Совет был обязан взять специальное определение по данному вопросу. «Определенные священослужители – пишется в нем, – которые получили от Бога в Таинстве Священства право на завещанное руководство паствой, полагают, что такое право означает абсолютную власть над душами людей.

Не вспоминая о том, что отношения между исповедником и завещанными чадами должны создаваться на основе обоюдного почтения и доверия, такие пастыри выносят чисто строгое понятие безоговорочного повиновения послушника старику на отношения между мирянином и его завещанным папой, врываются во внутренние вопросы личной и домашней жизни прихожан, покоряют себе пасомых, забывая о богоданной независимости, к которой призваны все христиане (Гал. 5, 13). Такие непозволительные методы завещанного управления в отдельных случаях поворачиваются катастрофой для пасомого, который собственное разногласие с исповедником выносит на Церковь. Такие люди оставляют Православную Церковь и часто делаются тяжелой добычей сектантов».

В собственном отчете на Торжественном Архиерейском Храме Святейший Патриарх Алексий заявил: «Продолжаются ситуации самовольного наложения необоснованных прещений, давления на волю пасомых в тех областях жизни, где Церковь представляет внешнюю волю. Думаю значительным прекращение такой практики и серьезный контроль управляющих архиереев за подробным исполнением перечисленного Синодального определения».

Решения заключительного Архиерейского Храма: сделать теология важнейшей зоной духовной науки, создать базу для получения солидного теологического образования, приписать пресвитерам в ответственность получение завещанного образования, – очевидно, сопряжены с той же неприятностью младостарчества. Свойственно, что как раз к богословию было обращено внимание Храма, поскольку любое отклонение от святоотеческой традиции стартует с ошибочной идеи, а младостарчество появляется там, где есть ложное мнение – религия в неправда. Потому тут надо разобраться, как неимение теологических познаний может привести к настолько существенному искажению традиции.